Война не просто коснулась семьи Костюшевых – война осталась с ними навсегда. Михаил Федорович не вернулся с фронта, сыновья Иван и Виктор были тяжело ранены... Одна из дочерей Костюшева – Зоя Михайловна всю жизнь посвятила собиранию архивов отца, искала (и нашла) его могилу, вела переписку с однополчанами… Зоя Михайловна – бесценный свидетель тех тяжелых лет – с глубокой теплотой вспоминает о своем отце и братьях:
– Семья наша учительская. Мама Дарья Филипповна, 1896 года рождения, до революции работала в школе села Варламово Троицкого района, туда же, окончив Троицкое педучилище, приехал отец Михаил Федорович Костюшев. Там родители и познакомились.Отец у нас вообще был человеком уникальным. Всего в жизни добился сам. Сын каменщика и прачки (его мать стирала белье на богатых) выучился сначала в сельской школе, затем решил продолжить обучение. А годы были непростые. Только-только прогремела революция, шла Гражданская война…
Родители несколько лет прожили в Варламово, учительствовали. Там и мы, дети, родились. Иван – старший, затем Виктор, я и младшая сестра Людмила, 1928 года рождения. А в 1932-м вся семья перебралась на Еманжелинские копи. Мне тогда было шесть лет. Папа стал директором школы № 2, мама – директором школы № 20 (такой номер был у нынешней школы № 5).
Отец всегда был честным и очень принципиальным человеком. Честности, ответственности за свои поступки он учил не только нас, своих детей, но и своих учеников. Они, оканчивая школу, не прощались с ним, потому что знали: с любым вопросом могут прийти к Михаилу Федоровичу – и тот поможет. Подскажет, рассудит, может, поругает. Он умел слушать и проникаться проблемами собеседника.
И с первых дней войны знал, что пойдет на фронт. Но сначала призвали Ивана. Служить наш старший брат пошел еще в 1939 году – сначала в Монголию, затем на Дальний Восток. Потом сразу на фронт. Отцу повестка пришла в январе 42-го. Помню тот день 11 января 1942 года. Подошла к дому лошадь с телегой, отец обнял всех нас – и больше мы его не видели… Только письма потом ждали…
***
1943 год был очень для нас тяжелым. Виктор ушел на фронт – окончил девять классов, и его призвали. Восемнадцать лет всего было парню. Мы с мамой и сестрой остались.
Так получилось, что отец воевал под Ленинградом – участвовал в освобождении от блокадного кольца. Старший брат Иван – под Сталинградом, а Виктор – на Курской дуге.
В конце 42-го папа писал: «Горжусь тем, Зоя, что ты в тылу делаешь большое дело, шьешь и чинишь обмундирование для фронта (Зое было в то время 16 лет. – авт.). Готовитесь ли вы в семье к зиме? Обеспечьтесь дровами, сеном, овощами и продуктами… Я жив и здоров…»
А вот что писал Иван: «Нахожусь в только что освобожденном селе (письмо датировано 6 ноября 1942 года. – авт.). Жители рассказывают о зверствах немцев. То, что раньше я мог читать в газетах – теперь увидел собственными глазами. За несколько дней немцы ограбили все население. Угнали скот. Увезли одежду, стулья, чугуны и всякую другую мелочь. Приготовили угнать часть жителей в рабство, но стервятники не успели и многих убили…»
Последнее письмо от папы было датировано 18 февраля 1943 года. А 20 февраля он был смертельно ранен… Мама очень горевала. К этому времени мы уже знали, что в одном из боев Сталинградской битвы был тяжело ранен брат Иван – ему оторвало руку. Лечился в госпитале. Виктор воевал… Через несколько месяцев получили письмо от медсестры Люси из госпиталя, где лечился Иван. Мол, вашего сына и брата выписали, и только он уехал – с тяжелейшим ранением привезли другого Костюшева – Виктора… Станция Пачелма в сторону Москвы. У Виктора было серьезное ранение в бедро, он долго лечился, но после этого не демобилизовался, а остался воевать. И в составе действующей армии дошел до Берлина. Освобождал Варшаву, форсировал Одер. Мы со дня на день ждали его известия – о Победе, о том, когда он возвратится домой. И вот – Победа, а Виктор пропал. Нет вестей. Потом позже выяснилось, что в составе роты Виктор штурмовал участок гестапо. Здание брали штурмом, стена рухнула, солдат засыпало. Сначала даже не знали, кто он такой – был без сознания, документов не нашли. У него был перелом лицевых костей, несколько операций… Виктор вылечился и все равно решил, что его жизнь будет связана с армией. Уже после войны окончил в Москве военную академию имени Фрунзе, стал офицером, служил. Полковник в отставке, Виктор Михайлович Костюшев умер в 2007 году в Киеве, где жил много лет.
А мы во время войны учились и трудились здесь, на Еманжелинских копях. Что больше всего запомнилось? Трудовые подвиги – иначе и не скажешь – всех жителей. И рядом – бок о бок – жили люди разных национальностей, но и в мыслях не было выяснять отношения… Дружно жили.
На производстве в основном женщины работали, мужчин совсем мало осталось, и к труду подключали школьников. Многие ребята после седьмого класса ушли работать, но и тех, кто решил продолжить обучение, отправляли на сельхозработы.
Семилетку я окончила в нынешней пятой, а потом подала документы во вторую школу. И летом, помню, нас отправили в деревню Потапово Еткульского района. Урожай собирать. Машин в то время в колхозе практически не было – полуторки иногда давали для перевозки разных грузов. Лошадей тоже не было – возили на коровах. Помню: доверху груженная телега, которую везет худая коровенка с выпирающими ребрами, женщина рядом идет и корову уговаривает: «Давай, миленькая, давай, немножко осталось…»
Вот мы в колхозе все лето – с июня по август – отработали, в сентябре нас тоже там оставили. Снег пошел, а у нас обувь развалилась… Подвязали да ходили, а что делать...
Учились мы не с 1 сентября (только малыши в этот день сели за парты). Потом вернулись в город, дома жили, а работали в деревне Ключи. Пешком ходили. Девочки с ведрами, мальчики – с лопатами. Вечером после работы еле идем, а утром – уже обратно.
В Борисовке трудились, там плодоносящий сад был, огороды – капусту, свеклу перебирали. В деревню Таянды отправляли. Дадут лошадку – на телегу пожитки сложим, а сами – пешком. Днем на полях работали, а ночевали в школе. Еду на костре готовили, у речки. Каждый день назначался повар-костровой, который готовил обед на всех. Нам и трудодни начисляли, как взрослым. Колхоз за трудодни снабжал продуктами. Никому и в голову не приходило отказаться от этого тяжелого труда или начать возмущаться. Причем в классах было, несмотря на такие сложные условия, по десять-двенадцать отличников. Мальчишки наши после девятого класса сдавали экзамены за десятый (успевали подготовиться) и шли в Тюменское военное училище. А после – на фронт.
Иван вернулся домой без руки, я десятый класс оканчивала. Вот и стали мы думать: чем же Ивану заняться в жизни, чтобы он не чувствовал себя инвалидом. Решили, что будем вместе поступать в педагогический институт. Иван учился на физико-математическом факультете, я – на историческом.
Студенты тоже работали на общественных началах – каждый день чистили трамвайные пути. В Челябинске, да и везде, была карточная система, голодно было. Что из дома возьмем – то и ели. А что возьмешь? Картошки только. До Челябинска от Еманжелинских копей шли пешком. Можно было, конечно, на поезде уехать, но на это нужны были деньги, а денег не было. Ездили иногда – между вагонами висели…
Жили на квартире, договаривались с хозяйкой за уголь. На год вперед машину угля покупали – так и расплачивались.
К брату Ивану часто друзья приходили – такие же фронтовики. Один, Борис, без ноги, на протезе ходил, Алексей – слепой. Иван Костюшев – без руки… Говорят: ну-ка Зоя, почитай нам книги. Читаю, а они обсуждают, спорят… Так жили. Наша семья сделала все возможное, чтобы защитить Родину. Как, наверное, любая другая семья, где были солдаты и офицеры, отдавшие жизнь и здоровье за Победу.
Последнее письмо Михаила Федоровича
Здравствуй, милая Даша!
Получил сейчас твое письмо, написанное у Нади. Очень рад, что все у вас благополучно. У нас идут жестокие бои, немец сопротивляется, движемся вперед, сокрушая его логовище. Только сейчас, прямо на поле боя получил две посылки, не распечатывал и буду ли распечатывать – не знаю. Обстановка неподходящая. Спасибо за посылки. Писать нет времени. Эти строчки пишу в немецком блиндаже и немецкими чернилами. Здесь у них был командный пункт.
Жив и здоров. Крепко целую вас всех.
Ваш Костюшев
Могилу отца Зоя Михайловна Костюшева искала почти сорок лет. Как только война закончилась, начала вести поиски. В похоронном извещении было
написано, что старший лейтенант Костюшев похоронен западнее деревни Шарок на расстоянии 5 км, деревня Зенино, южнее дороги 30 метров. Написала в сельсовет, но ответ пришел неутешительный: мол, такой деревни нет… Писала в Ленинградскую область, в совет ветеранов. Позже выяснилось, что этот совет ветеранов теперь базируется аж в Одессе… Писала на полевые почты, но четких ответов не было. Однажды Зое Михайловне, тогда уже школьному учителю истории, предложили совершить пеший ход с военными по пути следования этой армии. Не пошла.
Спустя несколько лет ситуация стала более или менее проясняться. Нашлись очевидцы тех страшных боев, нашлись родственники погибших в тех местах, и наконец пришел официальный ответ, что старший лейтенант М.Ф. Костюшев перезахоронен в городе Любань Ленинградской области.
– Связалась я тогда по телефону с администрацией города Любань, – вспоминает Зоя Михайловна. – Говорят: приезжайте. Поехали в никуда. Никого там не знали. Но поразило внимание, отношение людей. Прохожие подсказывали, куда обратиться, повели на захоронение… Сначала там просто доски были – чтобы как-то отметить место захоронения. Позже установили мраморные плиты. Ездила туда четыре раза: с братом, сестрой, племянниками…
