В авторской рубрике знаменитый земляк, артист цирка, заслуженный артист РФ Александр Фриш рассказывает Чемоданные истории - они, как всегда полны юмора и необычного взгляда на жизнь. Новый вираж...
- Сегодня мне бы хотелось рассказать про мой первый «вираж» в деревню Александровка. Это был мой первый вираж в «шоу-бизнесе» с артистами ДК им. Пушкина. Я не могу назвать их самодеятельными – это были исполнители с высокопрофессиональным подходом к своему любимому делу. Состав группы помню как сейчас: солистка Галина Ершова, баян – Александр Шумаков и мы с папой, дуэт свой назвали «фри-нас-трини».
В Александровку поехали на старой, но вместительной «Волге». Водитель дядя Миша исполнял роль кассира и контролера. А я был еще и «продюсером».
В этой деревне жила семья дяди Яши Дрегера. Так случилось, что моим первым выездом «за границу» нашего города была поездка именно в Александровку. Как сейчас помню, мы с папой взяли напрокат лошадку по кличке Стрелка и отправились навестить семью дяди Яши. Он был в то время заведующим зерноскладом, дом их стоял на краю деревни – было очень удобно выгуливать коров в поле. Дядя Яша всегда повторял: «Если хочешь жить для себя – живи для других!» И это выражение стало лозунгом нашей семьи! Дрегеры очень дружили с нашей семьей, и именно у них я получил в детстве первый мастер-класс по дойке коровы. Здесь хочу заметить, как важно в детстве принимать участие в ведении домашнего хозяйства! С какой радостью наш папа брал нас на сенокос и на уборку картофеля. Наша семья выращивала три сорта. Белую – кормовую – варили и толкли с комбикормом курам и поросятам, им очень нравилось. Красную жарили и готовили «атлет» с овощами. «Атлетом» мы в шутку называли омлет с жареной картошкой и овощами. Семейное традиционное блюдо! И синюю – для приготовления супа. Обычно у нас в меню был суп с «фришкадельками», это просто фрикадельки ручной работы. А во время уборочной в паузах на перерыв папа учил нас жонглировать. Выбирали три одинаковые картофелины – синюю, красную и белую – и соревновались с братом и сестрой, кто дольше прожонглирует. И вот за участие в уборочной кампании на полях Александровки нам полагалась премия в размере трех мешков корма для наших домашних животных. Как сейчас помню, один мешок – с овсом, второй – с пшеницей и третий – самый вкусный, просто десерт для коровы – с комбикормом! Все это мы погрузили на сани и при полной луне по морозу минус 25 поехали домой. Папа сказал Стрелке только одно слово: «Домой!» И заскрипели сани по снегу, и только рыжая грива Стрелки развивалась в ночи. Я закутался в тулуп, который нам подарил дядя Яша, и смотрел на луну, похожую на огромный воздушный шарик. Мама не спала, ждала нас с «премией», а утром в курятнике был праздничный завтрак!
Так вот, возвращаясь к «гастролям». В Александровке нас многие знали, поэтому на концерт пришла своя поддержка. Концерт длился без антракта один час двадцать минут!
Мастера самодеятельного творчества удивляли своим светлым желанием будни превращать в праздники. А как они радовали свой народ, своих земляков и тех, кто по воле судьбы оказался в этих краях! Немцы, татары и коренное население жили одной дружной семьей в нашем маленьком городе. Люди с разным прошлым, разного религиозного образования… Я никогда не слышал оскорбления или пренебрежения в чей-либо адрес, это был показатель высокой толерантности.
Помню сон, который мне рассказал наш папа Володя (Вольфганг) Фриш: «Жили мы тогда в бараках, вместе татары и немцы, которых прислали в трудовые лагеря на поселение. Мороз 35–40 градусов, но холод не чувствовали, потому что голод был сильнее. И снится мне сон, что в поле лежит хлеб. Я быстро встал и вышел в поле в одной майке. Иду по снегу, луна освещает горизонт, вижу – бугорки ровными рядами. Разгреб снег, а там пшеница! Видимо, не успели убрать урожай и снег его припорошил! Я набрал полную майку, принес в барак. Ребята обрадовались, напекли лепешек – так и выжили. За это они меня научили петь по-татарски песенку «мин сезне яратам, ипташляре» («Я люблю вас, друзья!»). Я часто вспоминаю этот сон. А когда приходили к нам в гости Вафин и Нигматулин, Гунгер и Вагнер, мы пели татарско-немецко-русские песни, пили чай со сливками – и жили дружной семьей, делились последним.
А еще когда наша бабушка резала хлеб, она всегда крошки собирала в специальную баночку и зимой кормила синичек за окном, чтобы весной и летом они прилетали и пели над улицей Горной!
Еще помню, когда папа приезжал к нам в Москву, он всегда покупал булку серого (про запас) и прятал на подоконник. Говорил, так ему спокойнее спится!
Наша мама Анастасия Ивановна Подживотова, родом из Увельки, называла своего мужа, нашего папу, просто Чарлик. Потому что его любимый номер, который он исполнял всю жизнь, был танец из кинофильма «Новые времена» великого Чарли Спенсера Чаплина. В этом фильме впервые зазвучал голос «великого немого». Позже, когда папа приезжал к нам в Москву, он всегда привозил с собой черный котелок, тросточку и чаплинские усики. Иногда по настроению утром он одевался Чарликом и ходил в хлебный магазин на новом Арбате, где ему без очереди отпускали «из-под прилавка» конфеты батончики и «Раковые шейки», большой дефицит в те далекие советские времена, а мама ждала его с этими подарками.
Мне посчастливилось быть свидетелем уникальных концертов с полной палитрой жанров.
Я часто перелистываю книгу Валентины Ефановой «Еманжелинск: город и люди». И не перестаю удивляться и восхищаться тем, как люди в тех условиях могли радоваться, любить и воспитывать детей!
